Всё обо всём. Место, где можно свободно общаться на любую тему, не связанную с фазой: политика, спорт, хобби, кино, книги и т.д. Старайтесь не оскорблять друг друга и не нарушать законодательства РФ!
Я мечтою ловил уходящие тени,
Уходящие тени погасавшего дня,
Я на башню всходил, и дрожали ступени,
И дрожали ступени под ногой у меня.
И чем выше я шел, тем ясней рисовалисль,
Тем ясней рисовались очертанья вдали,
И какие-то звуки вдали раздавались,
Вкруг меня раздавались от Небес и Земли.
Чем я выше всходил, тем светлее сверкали,
Тем светлее сверкали выси дремлющих гор,
И сияньем прощальным как будто ласкали,
Словно нежно ласкали отуманенный взор.
И внизу подо мною уж ночь наступила,
Уже ночь наступила для уснувшей Земли,
Для меня же блистало дневное светило,
Огневое светило догорало вдали.
Я узнал, как ловить уходящие тени,
Уходящие тени потускневшего дня,
И все выше я шел, и дрожали ступени,
И дрожали ступени под ногой у меня.
1894 Константин Бальмонт
Там, где улица сходится клином,
А дома разбрелись наугад,
Среди темных зубцов тополиных
Небывалый сегодня закат,
Словно колокол, гулкий и гневный,
Расплескал свою жаркую медь...
...Небывалый? - почти ежедневный.
Просто некогда в небо смотреть.
Антон Палыч Чехов однажды заметил,
что умный любит учиться, а дурак - учить.
Скольких дураков в своей жизни я встретил -
мне давно пора уже орден получить.
Дураки обожают собираться в стаю.
Впереди их главный во всей красе.
В детстве я верил, что однажды встану,
а дураков нету - улетели все.
Ах, детские сны мои - какая ошибка,
в каких облаках я по глупости витал.
У природы на устах коварная улыбка...
Видимо, чего-то я не рассчитал.
А умный в одиночестве гуляет кругами,
он ценит одиночество превыше всего.
И его так просто взять голыми руками,
скоро их повыловят всех до одного.
Когда ж их всех повыловят - наступит эпоха,
которую не выдумать и не описать...
С умным - хлопотно, с дураком - плохо.
Нужно что-то среднее. Да где ж его взять?
Дураком быть выгодно, да очень не хочется,
умным - очень хочется, да кончится битьем...
У природы на устах коварные пророчества.
Но, может быть, когда-нибудь к среднему придем.
Уильям Шекспир
МОНОЛОГ ГАМЛЕТА
Перевод Б.Пастернака
Быть или не быть, вот в чем вопрос.
Достойно ли смиряться под ударами судьбы,
Иль надо оказать сопротивленье?
И в смертной схватке с целым морем бед
Покончить с ними? Умереть. Забыться.
И знать, что этим обрываешь цепь
Сердечных мук и тысячи лишений,
Присущих телу. Это ли не цель желанная?
Скончаться. Сном забыться. Уснуть... и видеть сны?
Вот и ответ. Какие сны в том смертном сне приснятся,
Когда покров земного чувства снят?
Вот в чем разгадка. Вот что удлиняет
Несчастьям нашим жизнь на столько лет.
А то кто снес бы униженья века,
Неправду угнетателей, вельмож
Заносчивость, отринутое чувство,
Нескорый суд и более всего
Насмешки недостойных над достойным, Когда так просто сводит все концы
Удар кинжала!
Кто бы согласился,
Кряхтя, под ношей жизненной плестись,
Когда бы неизвестность после смерти, Боязнь страны, откуда ни один
Не возвращался....
Мириться лучше со знакомым злом,
Чем бегством к незнакомому стремиться! Так всех нас в трусов превращает мысль,
И вянет, как цветок, решимость наша....
Так погибают замыслы с размахом,
В начале обещавшие успех...
Быть или не быть, вот чем вопрос.
Ты не обижайся, я скучаю, дорогая моя.
Ты-же точно знаешь, в этом мире я живу для тебя.
То, что вместе мы с тобою - это счастье выше небес.
Он всё это перечитал, а после стёр СМС.
с
ps
Поймал себя на мысли: - о сколько я постов написал на этом форуме, а потом перечитал и стёр...
Чуть ночь превратится в рассвет,
вижу каждый день я:
кто в глав,
кто в ком,
кто в полит,
кто в просвет,
расходится народ в учрежденья.
Обдают дождем дела бумажные,
чуть войдешь в здание:
отобрав с полсотни -
самые важные!-
служащие расходятся на заседания.
Заявишься:
"Не могут ли аудиенцию дать?
Хожу со времени она".-
"Товарищ Иван Ваныч ушли заседать -
в объединение Тео и Гукона".
Исколесишь сто лестниц.
Свет не мил.
Опять:
"Через час велели прийти вам.
Заседают:
покупка склянки чернил
Губкооперативом".
Через час:
ни секретаря,
ни секретарши нет -
голо!
Все до 22-х лет
на заседании комсомола.
Снова взбираюсь, глядя на ночь,
на верхний этаж семиэтажного дома.
"Пришел товарищ Иван Ваныч?" -
"На заседании
А-бе-ве-ге-де-е-же-зе-кома".
Взъяренный,
на заседание
врываюсь лавиной,
дикие проклятья дорогой изрыгая.
И вижу:
сидят людей половины.
О дьявольщина!
Где же половина другая?
"Зарезали!
Убили!"
Мечусь, оря.
От страшной картины свихнулся разум.
И слышу
спокойнейший голосок секретаря:
"Они на двух заседаниях сразу.
В день
заседаний на двадцать
надо поспеть нам.
Поневоле приходится раздвояться.
До пояса здесь,
а остальное
там".
С волнением не уснешь.
Утро раннее.
Мечтой встречаю рассвет ранний:
"О, хотя бы
еще
одно заседание
относительно искоренения всех заседаний!"
Джинн был добрым.
Из бутылки вылез, а бутылку подарил мальцу...
Стражники царевы подивились: мимо них шагнула тень к дворцу.
Царь,
румяный, как шашлык по-карски,
глянул на волшебника хитро:
- Ты откуда взялся?
- Я?
Из сказки...
- А сюда зачем?
- Творить добро...
- Значит, будешь требовать
в награду
золотишко,
бархату аршин?
Может,
дочку царскую?
- Не надо.
Ничего не надо
Я же - джинн...
Царь перекрестился на икону,
скипетром покачивая в такт,
и сказал сурово:
- Нет закону,
чтоб добро творили просто так!
Засмеялся джинн.
Подался в город.
И - покрытый копотью лучин -
он сначала уничтожил голод,
грамоте мальчишек научил,
лес дремучий вырубил без страха,
запросто остановил чуму...
Люди относились к джинну
странно и не очень верили ему.
Их одно лишь интересовало:
- Все-таки скажи, открой секрет...
Сам-то ты неужто без навара?!
- Я же джинн!
- Ну-у, это не ответ!
Не бывает так...
Добро приносишь...
Бедным помогаешь задарма...
Ничего себе взамен
не просишь...
Понимаешь? -
Дураков нема...
Джинн
засеял рожью
поле брани.
(Люди ночью
эту рожь сожгли.)
Рассыпал он истины.
(Не брали.)
Планетарий выстроил!
(Не шли.)
Джина избегали.
Джина гнали.
(Дважды чудом спасся от толпы!)
Дружным хором
джинна
проклинали
пасторы,
раввины
и попы!
Хаяли в костелах
и в мечетях,
тысячами
шли на одного!
Джинн бы умер
в тягостных мученьях,
если б не бессмертие его.
И, устав от мыслей раздраженных,
плюнул джинн
на непонятный мир...
И решил он
разводить крыжовник:
ягоду,
в которой - витамин.
Для себя!
Над хутором заброшенным,
над последней страстью чудака
плыли -
не плохие, не хорошие -
средние века.
Хочу напомнить, если кто не в теме,
Есть время жить и время умирать,
Есть даже время камни собирать,
Но выбирать настало нынче время.
Терзаюсь я в сомнениях полночных,
Кому отдать свой неподкупный глас
На выборах, прозрачных, как алмаз,
И, как Святая Дева, непорочных.
Кого своим избранником назначу –
В раздумьях пребываю до сих пор.
Их пять всего, и все как на подбор,
И каждому судьба сулит удачу.
И мне сложней решить задачу эту,
Чем теорему доказать Ферма:
У каждого из них достоинств тьма,
А недостатки – у кого ж их нету?
Хотя внутри мне что-то говорит,
Когда мечусь по комнате без сна я,
Что все же есть там главный фаворит.
Возможно, есть, но кто он – я не знаю.
Я не готов принять на душу грех
И среди равных предпочесть кого-то.
Да, выбирать – тяжелая работа,
И жаль, что нет такой графы – «за всех». Игорь Иртеньев
Мне, зачем большие кони?
Подарили бы мне пони!
Жил бы пони на балконе,
А гулять ходил в попоне!
***
На огромного коня,
Кто бы подсадил меня?
А на пони, чтобы сесть,
Можно с ящика залезть.
Жаль, что мама против пони –
Съест ромашки на балконе…
Говорит она: «Потом!
А, пока, гуляй с котом!»
***
Пони ходят не спеша,
Гривой шёлковой шурша,
Потому что пони –
Малыши-тихони!
***
Пони-лошадка
плачет украдкой.
Пони-лошадке
сегодня не сладко.
Пони-лошадка,
не надо, не плачь!
Топни копытом,
и – к озеру вскачь!
***
Пони девочек катает,
Пони мальчиков катает,
Пони бегает по кругу
И в уме круги считает.
А на площадь вышли кони,
Вышли кони на парад!
Конь по имени Пират
Вышел в огненной попоне.
И заржал печальный пони:
-Разве, разве я не лошадь?
Разве мне нельзя на площадь?
Разве я вожу детей
Хуже взрослых лошадей?
Я летать могу как птица!
Я с врагом могу сразиться
На болоте, на снегу
Я могу, могу, могу!
Приходите генералы,
В воскресенье в зоопарк!
Я съедаю очень мало,
Меньше кошек и собак.
Я выносливее многих-
И верблюда и коня!
Подогните ваши ноги
И садитесь на меня.
Как печален жених, говорящий своей невесте:
«Уберем светильник, сияющий в темном месте,
да, во всем подобен он нашим телам и душам,
уберем светильник, случайно его потушим».
Но, почувствовав вдруг дуновенье иного ветра,
не огонь, а жизнь разгорается в стиле «ретро»,
и любовь становится просто стеклянным звуком,
а наука страсти - подобно другим наукам –
не исканье истин, а эхо имен случайных
в лабиринтах тела, в его закоулках тайных.
Твой случайный спутник в постели был пьян и весел.
Сеть из лунного света рыбак над водой развесил.
Как он мучил женщин, как долго он жил на свете,
чтобы тени рыб попадали в такие сети!
Утоленье жажды, томление тел бездомных
или тени птиц в бесконечных глубинах темных,
или сонмы душ, проходящих свои мытарства,
что когда-то ночью венчали тебя на царство.
Перед Богом мы оправдаться ничем не можем –
ни чужой любовью, ни собственным брачным ложем,
ни потоком слез на дороге пустой и пыльной,
ни зажатой в горсть материнской землей могильной.
Как младенец в чреве, в гнезде засыпает птица,
и в твоем лице проступают чужие лица.
Ты водой соленой во мне разжигаешь жажду.
Я ищу блаженства, но в этом блаженстве стражду –
Для страданья, впрочем, всегда остается место.
День уже обвенчан, и ночь ли - его невеста?
Их любовь связала огнем голубым и беглым,
а закат сегодня как будто подернут пеплом,
потому что, друг мой, надежда на рай безумна,
потому что время над миром течет бесшумно.
Омывают смертных струи его, потоки.
Твой жених сквозь слезы такие читает строки:
«Ключ торчит снаружи в неплотно прикрытой дверце,
дом дрожит от стужи, любовь разрывает сердце»...
Все пространство жизни пронизано этой дрожью,
откровенной ложью, надеждой на милость Божью.
По ночам глаза твои Путь отражают Млечный,
а в сосуде тела душа - как огонь увечный
или как волна, у которой изгибов много,
но она одна отражает не смерть, а Бога. Светлана Кекова
Собери всех ученых мужей
И спроси, почему есть
Семь пядей во лбу,
Семь отверстий в любой голове,
Семь у кожи слоев,
Семь у ада кругов,
И семь смертных грехов,
Семь небес
И семь верст до небес,
Семь на свете чудес,
И в неделе семь дней,
И у лиры семь струн,
И у звука семь нот,
И один лишь ответ на семь бед!
Почему через семь дней
Меняются фазы луны!
Через семь лет меняются клетки твои
Почему у всех тайн семь замков!
И у радуги - есть семь цветов!
И тайный Бог, почему взялся
Мир сотворить за семь дней!
Собери всех ученых мужей,
Пусть отмерят семь раз,
Прежде чем отрицать,
Что в тебе семь тебя,
Семь таинственных « Я»!
Это значит, что в теле твоем
Есть семь тел
На семи этажах Бытия
Плоть животная, страхи
И страсть – это в самом низу,
А на самом верху – Живой Свет,
Вечный, знающий все
Свет, творящий миры – это ты…
Ах, жертва я доверия, беды своей родитель.
Вот слышу из-за двери я: "Укушенный, войдите".
Вошел: мое почтение, разделся не спеша.
"Где место укушения?" я говорю: душа.
Тут в кабинете бывшие мне душу теребят:
Скажите, говорят, укусившая какая из себя?
Я говорю: обычная, и рост не с бугая,
Такая симпатичная, не думал, что змея!
Тут на меня обрушились, ругают все кругом:
Какой же вы укушенный, дурак, мол, дураком.
Известно ж ведь заранее, что есть разрыв большой
Меж внутренним содержанием и внешней красотой.
И сблизились излишне вы, поверив той красе,
Змея кусает ближнего, змея кусает ближнего,
Змея кусает ближнего, об этом знают все.
Не имеет, говорю, значения теперь уж ничего,
Какое б мне лечение, таблетки, иль чего?
Мне говорит: послушайте,- одна из этих дам, -
Я дам совет, укушенный: не верьте вы людям!
Вот, скажем, к вам приблизились с любовью, как туман,
А вы твердите мысленно: обман, кругом обман.
Нет, говорю, красавица, без веры не пойдет,
Уж лучше пусть кусаются, само потом пройдет!
Я вышел в ночь столичную с огнями по краям:
Такая симпатичная, не думал, что змея!
1982 Юрий Визбор
Двадцать первое. Ночь. Понедельник.
Очертанья столицы во мгле.
Сочинил же какой-то бездельник,
Что бывает любовь на земле.
И от лености или со скуки
Все поверили, так и живут:
Ждут свиданий, боятся разлуки
И любовные песни поют.
Но иным открывается тайна,
И почиет на них тишина...
Я на это наткнулась случайно
И с тех пор все как будто больна.
1917 Анна Ахматова
Сегодня, что уже стало вчера, написал песню. Всё рассуждаю на тему мыслительных посылов, ангелов хранителей, что поднял Helstoker. Всё думаю, насколько морально этично лезть в душу к человеку. Ладно если это фаза, в том смысле в котором её видит Михаил Радуга, а если иначе, когда ты чувствуешь что прикасаешься к душе другого человека? В одном из снов, несколько лет назад, мне прямо так и сказали: "Будут тебя клевать ангелы". Что за ангелы, зачем меня они будут клевать, тогда я не понимал. А теперь картина проясняется... Буквально кожей чувствую как меня ставят на место её ангелы хранители...
куплет:
Где же, ну где проходит грань
в чём чёрная магия?
Ведь для любви преграды нет
так что нарушаю я?
Просто забыться отступить
в серый унылый сон
Или шагнуть куда нельзя
сказав ей: я влюблён...
припев:
Сладкого яда твоих губ
до дна испью жизнью рискуя
Разделит ночь на нас двоих
моё люблю, тебя чаруя
А цена за дерзость страшна
взгляд свой опустишь ты
Когда начнут рвать на куски
меня твои ангелы...
куплет:
Кто же залип, ты или я?
оба мы в паутине
Смирно друг другу ставим лайк
под посты новостные
Твой ответ знаю, знаю но
боли в сердце не веря
Светом любви в твой сон вхожу
а ты во мне видишь зверя...
припев:
Сладкого яда твоих губ
до дна испью жизнью рискуя
Разделит ночь на нас двоих
моё люблю, тебя чаруя
А цена за дерзость страшна
взгляд свой опустишь ты
Когда начнут рвать на куски
меня твои ангелы...
Мне говорит: послушайте,- одна из этих дам, -
Я дам совет, укушенный: не верьте вы людям!
Вот, скажем, к вам приблизились с любовью, как туман,
А вы твердите мысленно: обман, кругом обман.
Нет, говорю, красавица, без веры не пойдет,
Уж лучше пусть кусаются, само потом пройдет!
Так что лучше сказать:))
Я - Ангел, честно! Просто на метле реально быстрее...
Наше свято место отныне пусто. Чуть стоят столбы, висят провода.
С быстротой змеи при виде мангуста кто могли, разъехались кто куда.
По ночам на небе видна комета - на восточном крае, в самом низу.
И стоит такое тихое лето, что расслышишь каждую стрекозу.
Я живу один в деревянном доме, я держу корову, кота, коня.
Обо мне уже все позабыли, кроме тех, кто никогда не помнил меня.
Что осталось в лавках - беру бесплатно. Сею рожь и просо, давлю вино.
Я живу, и время течет обратно, потому что стоять ему не дано.
Я уже не дивлюсь никакому диву. На мою судьбу снизошел покой.
Иногда листаю желтую "Ниву", и страницы ломаются под рукой.
Приблудилась дурочка из деревни: забредет, поест, споет на крыльце -
Все обрывки песенки, странной, древней, о милом дружке да строгом отце.
Вдалеке заходят низкие тучи, повисят в жаре, пройдут стороной.
Вечерами туман, и висит беззвучье над полями и над рекой парной.
В полдень даль размыта волнами зноя, лес молчит, травинкой не шелохнет,
И пространство его резное, сквозное на поляне светло, как липовый мед.
Иногда заедет отец Паисий, что живет при церковке за версту, -
Невысокий, круглый, с усмешкой лисьей, по привычке играющий в простоту.
Сам себе попеняет за страсть к винишку, опрокинет рюмочку - "Лепота!", -
Посидит на веранде, попросит книжку, подведет часы, почешет кота.
Иногда почтальон постучит в калитку - все, что скажет, ведаю наперед.
Из потертой сумки вынет открытку (непонятно, откуда он их берет).
Все не мне, неизвестным: еры да яти, то пейзаж зимы, то портрет царя,
К Рождеству, Дню ангела, Дню печати, с Валентиновым днем, с Седьмым ноября.
Иногда на тропе, что давно забыта и, не будь меня, уже заросла б,
Вижу след то ли лапы, то ли копыта, а вглядеться, так может, и птичьих лап,
И к опушке, к черной воде болота, задевая листву, раздвинув траву,
По ночам из леса выходит кто-то и недвижно смотрит, как я живу. Дмитрий Быков
Я слышал, особо ценится средь тех, кто бит и клеймен,
Пленник (и реже - пленница), что помнит много имен.
Блатные не любят грамотных, как большая часть страны,
Но этот зовется "Памятник", и оба смысла верны.
Среди зловонного мрака, завален чужой тоской,
Ночами под хрип барака он шепчет перечень свой:
Насильник, жалобщик, нытик, посаженный без вины,
Сектант, шпион, сифилитик, политик, герой войны,
Зарезал жену по пьяни, соседу сарай поджег,
Растлил племянницу в бане, дружка пришил за должок,
Пристрелен из автомата, сошел с ума по весне...
Так мир кидался когда-то с порога навстречу мне.
Вся роскошь воды и суши, как будто в последний раз,
Ломилась в глаза и уши: запомни и нас, и нас!
Как будто река, запруда, жасмин, левкой, резеда -
Все знали: вырвусь отсюда; не знали только, куда.
- Меж небом, водой и сушей мы выстроим зыбкий рай,
Но только смотри и слушай, но только запоминай!
Я дерево в центре мира, я куст с последним листом,
Я инвалид из тира, я кот с облезлым хвостом,
А я - скрипучая койка в дому твоей дорогой,
А я - троллейбус такой-то, возивший тебя к другой,
А я, когда ты погибал однажды, устроил тебе ночлег -
И канул мимо, как канет каждый. Возьми и меня в ковчег!
А мы - тончайшие сущности, сущности, плоти мы лишены,
Мы резвиться сюда отпущены из сияющей вышины,
Мы летим в ветровом потоке, нас несет воздушный прибой,
Нас не видит даже стоокий, но знает о нас любой.
Но чем дольше я здесь ошиваюсь - не ведаю, для чего, -
Тем менее ошибаюсь насчет себя самого.
Вашей горестной вереницы я не спас от посмертной тьмы,
Я не вырвусь за те границы, в которых маемся мы.
Я не выйду за те пределы, каких досягает взгляд.
С веткой тиса или омелы голубь мой не летит назад.
Я не с теми, кто вносит правку в бесконечный реестр земной.
Вы плохую сделали ставку и умрете вместе со мной.
И ты, чужая квартира, и ты, ресторан "Восход",
И ты, инвалид из тира, и ты, ободранный кот,
И вы, тончайшие сущности, сущности, слетавшие в нашу тьму,
Которые правил своих ослушались, открывшись мне одному.
Но когда бы я в самом деле посягал на пути планет
И не замер на том пределе, за который мне хода нет,
Но когда бы соблазн величья предпочел соблазну стыда, -
Кто бы вспомнил ваши обличья? Кто увидел бы вас тогда?
Вы не надобны ни пророку, ни водителю злой орды,
Что по Западу и Востоку метит кровью свои следы.
Вы мне отданы на поруки - не навек, не на год, на час.
Все великие близоруки. Только я и заметил вас.
Только тот тебя и заметит, кто с тобою вместе умрет -
И тебя, о мартовский ветер, и тебя, о мартовский кот,
И вас, тончайшие сущности, сущности, те, что парят, кружа,
Не выше дома, не выше, в сущности, десятого этажа,
То опускаются, то подпрыгивают, то в проводах поют,
То усмехаются, то подмигивают, то говорят "Салют!" Дмитрий Быков
Прекрасно в нас влюбленное вино
И добрый хлеб, что в печь для нас садится,
И женщина, которою дано,
Сперва измучившись, нам насладиться.
Но что нам делать с розовой зарей
Над холодеющими небесами,
Где тишина и неземной покой,
Что делать нам с бессмертными стихами?
Ни съесть, ни выпить, ни поцеловать.
Мгновение бежит неудержимо,
И мы ломаем руки, но опять
Осуждены идти всё мимо, мимо.
Как мальчик, игры позабыв свои,
Следит порой за девичьим купаньем,
И, ничего не зная о любви,
Всё ж мучится таинственным желаньем,
Как некогда в разросшихся хвощах
Ревела от сознания бессилья
Тварь скользкая, почуя на плечах
Еще не появившиеся крылья;
Так, век за веком - скоро ли, Господь? -
Под скальпелем природы и искусства,
Кричит наш дух, изнемогает плоть,
Рождая орган для шестого чувства. Николай Гумилев
