Ваши любимые стихи

[Azzaro]

***

Биенье сердца моего,
тепло доверчивого тела...
Как мало взял ты из того,
что я отдать тебе хотела.
А есть тоска, как мед сладка,
и вянущих черемух горечь,
и ликованье птичьих сборищ,
и тающие облака..
Есть шорох трав неутомимый,
и говор гальки у реки,
картавый,
не переводимый
ни на какие языки.
Есть медный медленный закат
и светлый ливень листопада...
Как ты, наверное, богат,
что ничего тебе не надо.


Вероника Тушнова

[Azzaro]

***
Все в доме пасмурно и ветхо,
скрипят ступени, мох в пазах...
А за окном - рассвет
и ветка
в аквамариновых слезах.
А за окном
кричат вороны,
и страшно яркая трава,
и погромыхиванье грома,
как будто валятся дрова.
Смотрю в окно,
от счастья плача,
и, полусонная еще,
щекою чувствую горячей
твое прохладное плечо...
Но ты в другом, далеком доме
и даже в городе другом.
Чужие властные ладони
лежат на сердце дорогом.
...А это все - и час рассвета,
и сад, поющий под дождём, -
я просто выдумала это,
чтобы побыть
с тобой вдвоём.

Вероника Тушнова

[Azzaro]

***

Всегда так было
и всегда так будет:
ты забываешь обо мне порой,
твой скучный взгляд
порой мне сердце студит...
Но у тебя ведь нет такой второй!
Несвойственна любви красноречивость,
боюсь я слов красивых как огня.
Я от тебя молчанью научилась,
и ты к терпенью
приучил меня.
Нет, не к тому, что родственно бессилью,
что вызвано покорностью судьбе,
нет, не к тому, что сломанные крылья
даруют в утешение тебе.
Ты научил меня терпенью поля,
когда земля суха и горяча,
терпенью трав, томящихся в неволе
до первого весеннего луча,
ты научил меня терпенью птицы,
готовящейся в дальний перелет,
терпенью всех, кто знает,
что случится,
И молча неминуемого ждет.

В.Тушнова

[Аирнокс]

Ворон и лисиц
Грузинский народный басня

Вороне, что жила в горах,
Шашлык на выходной послаль Аллах.
Почистив бленд-а-медом клюв, в ауле,
Ворона сел поесть шашлык на стуле,
И чтобы мясо в горле не застрял,
Ворона "Хванчкары" бутыльку взял.
Тут мимо на работу шёль лисица,
Глаза - стекло, хотель опохмелиться,
И запах шашлыка услышав носом,
К Вороне подбежал с таким вопросом:
- О джюраджол! Какой хорощий ты!
Что кушаишь? Шашлик или манты?
- Не твой то дело, джюраджол!-,
сказал Ворона, - Вон пошёл!!!
Но наш Лиса не унимался,
Беседу продлевать старался,
Во все три зуба улыбался,
ложился, снова поднимался,
Моргал стеклянным хитрым глазом,
пищал и ловко двигал тазом...
При этом говорил Вороне:
- Какие бёдра у тебя красивый!
Как хорошо на них сидят лосины!
Какой красивый у тебя лицо!
Ты красивее, чем барсук Кацо!
Какие перья, все почти что без ущерба,
А мускул твой, смотри, Виталий Щерба!
Твой запах - это мир цветов Узбекистана!
Ты не Ворона, ты Орёл Монтана!
Да ты фантастиш, джюраджол, ты знаешь?
И, слышаль я, ты круто танцеваешь!
И у Вороны от такого комплимента
Поднялся дух моральный в двадцать два процента:
Он танцевать не мог от самого рожденья -
Проблема был с координацией движенья.
А тут танцором вдруг назвал его Лиса...
Ворона встал на стул, сказал:"АССА!"
И начал двигать всеми свой частями тела,
Пока в затылке его кожа не вспотела.
И вдруг Ворона лапой оступилься,
Сломался стул, Ворон упал, разбился...
Шашлык на землю повалился и полбутылки "Хванчкара"
Хитрый Лиса сказал "УРРА!"
Всё подобрал и был такой -
Теперь лежит под саксаулом никакой...
Мораль:
Когда шашлык с вином послал Аллах,
Всё забирай и ныкайся в горах!
И, будь ты лучший танцовщик аула -
Чтобы плясать, слезай, дурак, со стула!!!

[Ajing]

Есть на свете невзрачные рыцари,
А порой предстают предо мной
Подлецы с благородными лицами
И с красивой такой сединой.

И глаза их живые, не тусклые…
Только хочется броситься прочь
В миг, когда лицевые их мускулы
Выражают желанье помочь...

В. Шефнер

[Ajing]

Сон

Мне все это снилось еще накануне,
в летящем вагоне, где дуло в окно...
Мне виделся город в дыму полнолунья,
совсем незнакомый, любимый давно.

Куда-то я шла переулком мощеным,
в каком-то дворе очутилась потом,
с наружною лестницей и освещенным
зеленою лампой чердачным окном.

И дворик, и облик старинного дома —
все было пугающе, страшно знакомо,
и, что-то чудесное вспомнить спеша,
во мне холодела от счастья душа.

А может, все было не так, а иначе,
забыто, придумано... Будем честны:
что может быть неблагодарней задачи
невнятно и длинно рассказывать сны?

Коснись – и от сна отлетает дыханье,
с мерцающих крыльев слетает пыльца.
И – где оно, где оно? – то полыханье,
которое в снах озаряет сердца?

Но жизнь мне послала нежданную помощь:
я все отыскала – и город, и полночь,
и лестницу ту, и окошко в стене...
Мне память твердила: теперь-то ты помнишь?
А мне все казалось, что это во сне.

В. Тушнова

[Ajing]

А знаешь, всё ещё будет!
Южный ветер еще подует,
и весну еще наколдует,
и память перелистает,
и встретиться нас заставит,
и еще меня на рассвете
губы твои разбудят.

Понимаешь, все еще будет!
В сто концов убегают рельсы,
самолеты уходят в рейсы,
корабли снимаются с якоря...
Если б помнили это люди,
чаще думали бы о чуде,
реже бы люди плакали.

Счастье - что онo? Та же птица:
упустишь - и не поймаешь.
А в клетке ему томиться
тоже ведь не годиться,
трудно с ним, понимаешь?

Я его не запру безжалостно,
крыльев не искалечу.
Улетаешь?
Лети, пожалуйста...
Знаешь, как отпразднуем
Встречу!

В. Тушнова

[Ajing]

Бывало, мне страшное снится,
Но я пробуждаюсь в ночи -
И рушатся сны-небылицы,
Громоздкие, как кирпичи.

И няня, склонясь над кроваткой,
Спокойные шепчет слова,
И, если всё выразить кратко,
Родная планета - жива.

А после за мною глядела
Суровая няня - судьба;
Война меня в хаки одела;
Блокада взяла на хлеба.

Во сне не увидеть такого,
Что я повидал наяву,
И всё-таки - пусть бестолково -
Доныне я в мире живу.

Всю книгу земных сновидений
Запомнив почти наизусть,
Я страшных боюсь пробуждений,
Я страшного сна не боюсь.

В. Шефнер

[Ajing]

//////////////////////////////////

[Ajing]

Ax ты, шарик голубой,
грустная Планета,
что ж мы делаем с тобой?
Для чего всё это?

Всё мы топчемся в крови,
а ведь мы могли бы...
Реки, полные любви,
по тебе текли бы!

Булат Окуджава

[kassandra]

Когда мне говорят о красоте
Восторженно, а иногда влюбленно,
Я почему-то, слушая, невольно
Сейчас же вспоминаю о тебе.

Когда порой мне, имя называя,
О женственности чьей-то говорят,
Я снова почему-то вспоминаю
Твой мягкий жест, и голос твой, и взгляд.

Твои везде мне видятся черты,
Твои повсюду слышатся слова,
Где б ни был я - со мною только ты,
И, тем гордясь, ты чуточку права.

И все же, сердцем похвалы любя,
Старайся жить, заносчивой не став:
Ведь слыша где-то про сварливый нрав,
Я тоже вспоминаю про тебя...

Асадов

[Azzaro]

***

Не боюсь, что ты меня оставишь
для какой-то женщины другой,
а боюсь я,
что однажды станешь
ты таким же,
как любой другой.
И пойму я, что одна в пустыне,—
в городе, огнями залитом,
и пойму, что нет тебя отныне
ни на этом свете,
ни на том.

Вероника Тушнова

***
Открываю томик одинокий -
томик в переплёте полинялом.
Человек писал вот эти строки.
Я не знаю, для кого писал он.

Пусть он думал и любил иначе
и в столетьях мы не повстречались...
Если я от этих строчек плачу,
значит, мне они предназначались.

Вероника Тушнова

[Ajing]

/////////////////////////////////////////

[Ajing]

СОН-ФАЗА РАЗУМА

Тьма на холсте густела красками.
Сколь бренна плоть, столь вечен Дух.
Но каждый сон изорван плясками
в кругу летящих ведьм и шлюх...

Ложились тени, блики падали
мазком серебряных белил,
но еле-слышный запах падали –
слепил и зверя бередил.

И страшно было отражение
тех незнакомых миру глаз –
…No nos metas во искушение,
sed libera – хоть в этот раз!

Но всеми пробами прожжённая –
так, что ни замуж, ни родить,
лежала маха обнажённая
и не хотела уходить.

______________________
*No nos metas [en tentación] (исп.) – не введи нас [во искушение]
Sed libera (лат.) – избавь нас


Екатерина Горбовская

[Ajing]

Приближается звук. И, покорна щемящему звуку,
Молодеет душа.
И во сне прижимаю к губам твою прежнюю руку,
Не дыша.

Снится - снова я мальчик, и снова любовник,
И овраг, и бурьян,
И в бурьяне - колючий шиповник,
И вечерний туман.

Сквозь цветы, и листы, и колючие ветки, я знаю,
Старый дом глянет в сердце мое,
Глянет небо опять, розовея от краю до краю,
И окошко твое.

Этот голос - он твой, и его непонятному звуку
Жизнь и горе отдам,
Хоть во сне твою прежнюю милую руку
Прижимая к губам.

А. Блок

[Ajing]

Тихо летят паутинные нити.
Солнце горит на оконном стекле.
Что-то я делал не так; извините:
жил я впервые на этой земле.

Я ее только теперь ощущаю.
К ней припадаю. И ею клянусь...
И по-другому прожить обещаю.
Если вернусь...
Но ведь я не вернусь.

Роберт Рождественский

[Ajing]

В сон мне — желтые огни, и хриплю во сне я.
Вл. Высоцкий

Я хочу писать стихи,
строки не ложатся.
Я кляну свои грехи
да боюсь проклясться.

Я хочу забыть угар,
где не в такт, но в голос.
Я хочу забыть, что стар,
что не мой лег колос.

Все чужое, не мое,
Все для тех, в ком силы.
Для меня же - лишь паек
снов моих постылых.

Почему-то все не так.
Не мое веселье.
Снится мне недобрый знак:
пью, и нет похмелья.

Кто ты? что ты? чья ты ложь?
Не мое и это.
А мое - лишь желтый грош,
да полоска света.

Но полоска - этот сон -
стала томным бликом.
Я хриплю, а мне с икон
Бог сияет ликом.

Но и этот свет не мой,
просыпаюсь - нету.
Все чужое, свет чужой.
Ну а дело - к лету.

Дело — к солнцу, что к чему?
Желтый цвет, и вволю.
Захрипеть ли наяву
или взвыть от боли?

Дело к лету - не мое,
дело к солнцу - чье-то.
Ну а мне - опять паек
снов: река - нет брода.

Почему-то все не так,
сны — не те, что надо,
и хриплю совсем не в такт,
а проснусь - отрада.

В. Алексейцев

[Ajing]

Мне сегодня припомнилось детство
Вкусом редкой тогда пепси-колы,
И мальчишка, что жил по соседству
И меня провожал после школы.

Наши с ним разговоры в беседке,
Нет, точнее – молчание рядом,
Когда фразы скупы и так редки,
Говорят лишь улыбки и взгляды.

Помню, нянчилась с маленьким братом,
Представляя себя его мамой,
А потом любоваться закатом
Убегала в луга за домами.

Как писала стихи до рассвета,
Пряча синий блокнот под подушкой.
И ни с кем не делилась секретом,
Даже с мамой и лучшей подружкой.

Помню, как «задыхалась» в квартире,
Все мечтала о собственном доме…
И жила в своем маленьком мире
Многоликом, цветном, невесомом!

А сейчас как-то все по-другому,
Монотонно, обыденно, серо,
Слишком просто и слишком знакомо.
Да и ты, к сожаленью, не первый,
Кто не стал для меня идеалом,
Голубою мечтою всей жизни…
Дело вовсе не в том, что устала,
Привередлива или капризна.

Ты серьезный, солидный мужчина,
Но не смог покорить мое сердце.
Знаешь, в чем основная причина?
Я все та же девчонка из детства.

Сорокина Ольга

[Azzaro]

Монолог голубого песца

Я голубой на звероферме серой,
но, цветом обреченный на убой,
за непрогрызной проволочной сеткой
не утешаюсь тем, что голубой.

И я бросаюсь в линьку. Я лютую,
себя сдирая яростно с себя,
но голубое, брызжа и ликуя,
сквозь шкуру прет, предательски слепя.

И вою я, ознобно, тонко вою
трубой косматой Страшного суда,
прося у звезд или навеки волю,
или хотя бы линьку навсегда.

Заезжий мистер на магнитофоне
запечатлел мой вой. Какой простак!
Он просто сам не выл, а мог бы тоже
завыть, сюда попав,— еще не так.

И падаю я на пол, подыхаю,
а все никак подохнуть не могу.
Гляжу с тоской на мой родной Дахау
и знаю — никогда не убегу.

Однажды, тухлой рыбой пообедав,
увидел я, что дверь не на крючке,
и прыгнул в бездну звездную побега
с бездумностью, обычной в новичке.

В глаза летели лунные караты.
Я понял, взяв луну в поводыри,
что небо не разбито на квадраты,
как мне казалось в клетке изнутри.

Я кувыркался. Я точил балясы
с деревьями. Я был самим собой.
И снег, переливаясь, не боялся
того, что он такой же голубой.

Но я устал. Меня шатали вьюги.
Я вытащить не мог увязших лап,
и не было ни друга, ни подруги.
Дитя неволи — для свободы слаб.

Кто в клетке зачат — тот по клетке плачет,
и с ужасом я понял, что люблю
ту клетку, где меня за сетку прячут,
и звероферму — родину мою.

И я вернулся, жалкий и побитый,
но только оказался в клетке вновь,
как виноватость сделалась обидой
и превратилась в ненависть любовь.

На звероферме, правда, перемены.
Душили раньше попросту в мешках.
Теперь нас убивают современно —
электротоком. Чисто как-никак.

Гляжу на эскимоску-звероводку.
По мне скользит ласкательно рука,
и чешут пальцы мой загривок кротко,
но в ангельских глазах ее — тоска.

Она меня спасет от всех болезней
и помереть мне с голоду не даст,
но знаю, что меня в мой срок железный,
как это ей положено,— предаст.

Она воткнет, пролив из глаз водицу,
мне провод в рот, обманчиво шепча...
Гуманны будьте к служащим! Введите
на звероферме должность палача!

Хотел бы я наивным быть, как предок,
но я рожден в неволе. Я не тот.
Кто меня кормит — тем я буду предан.
Кто меня гладит — тот меня убьет.

1967

Евгений Евтушенко.

[Azzaro]

* * *
Ничто не сходит с рук:
ни самый малый крюк
с дарованной дороги,
ни бремя пустяков,
ни дружба тех волков,
которые двуноги.

Ничто не сходит с рук:
ни ложный жест, ни звук
ведь фальшь опасна эхом,
ни жадность до деньги,
ни хитрые шаги,
чреватые успехом.

Ничто не сходит с рук:
ни позабытый друг,
с которым неудобно,
ни кроха-муравей,
подошвою твоей
раздавленный беззлобно.

Таков проклятый круг:
ничто не сходит с рук,
а если даже сходит,
ничто не задарма,
и человек с ума
сам незаметно сходит...1972

Евгений Евтушенко.

[Azzaro]

***
Шагаю хвойною опушкой,
и улыбаюсь, и пою,
и жестяной помятой кружкой
из родничка лесного пью.
И слушаю, как славка свищет,
как зяблик ссорится с женой,
и вижу гриб у корневища
сквозь папоротник кружевной...
Но дело-то не в певчих птицах,
не в роднике и не в грибе,-
душа должна уединиться,
чтобы прислушаться к себе.
И раствориться в блеске этом,
и слиться с этой синевой,
и стать самой
теплом и светом,
водой,
и птицей,
и травой,
живыми соками напиться,
земную силу обрести,
ведь ей века еще трудиться,
тысячелетия расти.

В.Тушнова

[Azzaro]

...
Как писала стихи до рассвета,
Пряча синий блокнот под подушкой.
И ни с кем не делилась секретом,
Даже с мамой и лучшей подружкой.
...

)))))))) Это прям вообще в точку, даже тетрадка для стихов моя была синего цвета)

[Oblivion]

Почитала вас и вспомнилось стихотворение, захотелось его найти и сбросить, нашла в интернете, смотрю, и автор то же, что у вас в последнее время=). То ли совпадение, то ли оно было уже, да я не заметила.

Я прощаюсь с тобою
у последней черты.
С настоящей любовью,
может, встретишься ты.
Пусть иная, родная,
та, с которою - рай,
все равно заклинаю:
вспоминай! вспоминай!

Вспоминай меня, если
хрустнет утренний лед,
если вдруг в поднебесье
прогремит самолет,
если вихрь закурчавит
душных туч пелену,
если пес заскучает,
заскулит на луну,
если рыжие стаи
закружит листопад,
если за полночь ставни
застучат невпопад,
если утром белесым
закричат петухи,
вспоминай мои слезы,
губы, руки, стихи...

Позабыть не старайся,
прочь из сердца гоня,
не старайся,
не майся -
слишком много меня!

В. Тушнова.

[Oblivion]

Еще одно вспомнилось, по ходу.

О, Господи! Все женщины мечтают,
Чтоб их любили так, как ты меня.
Об этом в книгах девочки читают,
Старухи плачут, греясь у огня.
И мать семьи, живущая как надо,
В надёжном доме, где спокойный свет,
Вздохнёт,следя, как меркнут туч армады:
И всё как надо, а чего - то нет.
Есть равновесье, складность,но всечасно
Никто минут, кромсая дни,не ждёт.
Никто тебя за счастье, за несчастье,
Как бред, как наважденье,не клянёт.
Не довелось...Вздохнёт, а тучи тают
Горит закат на самой кромке дня...
О, Господи! Все женщины мечтают,
Чтоб их любили так, как ты меня-
Неотвратимо,с яростью, с бедою,
С желаньем мстить, как первому врагу.
...Должно быть, я любви твоей не стою,
Коль броситься ей в ноги не могу.

Автор стихов: Ирина Снегова.

[Oblivion]

Я- одержимость, что тебе не снилась.
Я- смута, что тебе не разъяснилась,
Я - сущность разобщения с тобой,
Самозабвенье выси голубой.

А та любовь, что требует свиданья -
Дешевле на базаре Мирозданья.
Любовь моя - погибнуть от любви,
Пылать в огне, в запекшейся крови!
Бальзама нет для моего леченья,
Но ты живешь, а значит, нет мученья.

(автор неизвестен)

[Azzaro]

***
- Скажешь мне "да"?
- Да.
- Скажешь мне "нет"?
- Нет.
- Что там в окне?
- Звезда.
- Что нам с того?
- Свет.
- Вот на стене...
- Тень.
- А в колыбели?
- Дочь.
- Завтра придёт...
- День.
- Ну а пока?
- Ночь.
- Ночью темно.
- Боюсь!
- А рядом со мной?
- Покой.
- Я постарею.
- Пусть.
- Может, и ты.
- С тобой.
- Ты для меня?..
- Звезда.
- Я для тебя?..
- Свет.
- Вместе навек?
- Да.
- Ты меня любишь?
- ...


1997
Гуфельд Зэев

[kassandra]

хмммм,а я помоему что то похожее,тут давала от Рождественского,если не ошибаюсь?

[kassandra]

Кошка-кс-кс.

Мольба о похудении!

Молю тебя, Боже, за эту конфету,
Чтоб жира ждала я, как теплого лета,
Чтоб эта конфета и банка сгущенки,
Никак не ударили мне по печенке.
Чтоб с каждым хот-догом я только худела,
И жирный беляш с наслаждением ела.
И Боже великий, покорно прошу,
Из вкусных тортОв убери анашу.
(-Как нет анаши? а на что я подсела?
Ну, главное, чтобы полезно для тела!)
Чтобы стройнела я от пирожных,
И вообще от конфет всевозможных.
Чтобы зефир заедала вареньем
И не шалило пищеваренье.
Ведь я не молю чтобы вес мой исчез,
Ну просто хочу, чтоб он тихо пролез,
Не знаю, ну чтобы он как-то-нибудь
Телепортировался сразу бы в грудь.
Съел шоколад, и грудь ого-го!
об этом мечтаю сильнее всего!
Молю за подруг и за друзей,
За мир во всем мире, чтоб были добрей
Люди, которые нас окружают,
За деток, что в Африке недоедают.
За весь белый свет я молю тебя, Бог,
Но главное, чтобы с конфетами смог!
И тут грянул гром, разверзлИсь небеса,
(Поверишь тут сразу во все чудеса!)
Рука протянулась, в руке той был скотч,
И голос вдруг с неба: "Чтоб мне, да не смочь,
Помочь тебе ,дева, скорей похудеть,
и платье короткое к лету надеть?
Вот тебе скотч, залепи-ка им рот!
Чем меньше ты ешь, тем красивей живот!
И ноги стройнее от этой диеты,
Короче! не жри! и забудь про обеты."

[Azzaro]

хмммм,а я помоему что то похожее,тут давала от Рождественского,если не ошибаюсь?

Кас, вот:
viewtopic.php?f=1&t=11673&p=207158&hili ... B9#p207158
Смысл совсем другой)

[Azzaro]

И тут грянул гром, разверзлИсь небеса,
(Поверишь тут сразу во все чудеса!)
Рука протянулась, в руке той был скотч,
И голос вдруг с неба: "Чтоб мне, да не смочь,
Помочь тебе ,дева, скорей похудеть,
и платье короткое к лету надеть?
Вот тебе скотч, залепи-ка им рот!
Чем меньше ты ешь, тем красивей живот!
И ноги стройнее от этой диеты,
Короче! не жри! и забудь про обеты."

Кас, ну и стихо!!! ))) Ржу)))))